Собрания иконописи Троице-Сергиева монастыря привлекало внимание исследователей с той поры, как этот вид искусства стал предметом научного изучения. Несмотря на знакомство в XIX веке ученой общественности с собранием иконописи Троице-Сергиева монастыря, по-настоящему это собрание не было оценено до раскрытия авторской живописи на иконе Андрея Рублева «Троица». Впервые реставрация этой иконы было предпринята В.П. Гурьяновым . После этого стало возможным научное изучение живописи Андрея Рублева.

Изучением «Святой Троицы» занимались такие ученые, как П.П. Муратов, Н.Н. Пунин, П.А. Флоренский, В.Н. Щепкин, Н.М. Тарабукин, Н.М. Щекотов, А.А. Успенский, Н.П. Сычев, Н.А. Голубцов, А.А. Ветелев.

Православная церковь с давних пор проявляла интерес к тринитарному вопросу и тринитарным спорам и уже многие отцы церкви, в IV и V веках, внесли существеннейший вклад в учение о Троице. Было бы ошибкой умалчивать и о современных исследованиях на эту тему Н.А. Голубцова и В.В. Ветелева. Без понимания богословского содержания «Святой Троицы» Рублева нельзя в должной мере понять и оценить художественное совершенство иконы. Замечательно, с другой стороны, то обстоятельство, что нынешние богословские истолкования рублевской «Троицы» нередко отталкиваются от искусствоведческих работ, авторы которых почти интуитивно подошли к наиболее загадочным вопросам, возникающим при изучении этого великого творения. Большинство исследователей (Прохоров, Голейзовский) сходятся на том, что, бесспорно, исихастское учение оказало влияние на творчество великого мастера, как и на всю иконопись XIV–XV веков.

На фоне высокой монашеской и художественной среды «эпохи Сергия Радонежского», в той атмосфере духовного подъема, которая настала на Руси со времен преп. Сергия, вырастает и расцветает в начале XV в. искусство Андрея Рублева, который стал выразителем особого «русского исихазма» в своем творчестве. Идеалы преп. Сергия Радонежского, и всей обширной русской духовной среды нашли в искусстве Рублева совершенно адекватное, точное и одновременно художественно гениальное воплощение.

На Руси монашеское возрождение было связано с общим духовным и религиозным подъемом. Искусство было частью этого возрождения. Троице-Сергиев монастырь становится духовным центром Руси и главным очагом распространения исихазма. Влияние исихазма отразилось на духовном содержании искусства, на его характере, на его теоретическом осознании.

Не случайно то, что именно в орбите Сергия Радонежского образ ветхозаветной Троицы получил новое откровение, новое видение и новое осмысление. Образ «Святая Троица» — еще одно свидетельство той высоты, которой достигла философская мысль на Руси. Образ является вершиной творчества Рублева. Здесь созерцательная основа духовной «школы» преподобного Сергия находит свое совершенное выражение.

«Икона — явление той самой благодатной Силы, которая некогда спасла Россию. В дни великой разрухи и опасности преп. Сергий собрал Россию вокруг воздвигнутого им в пустыне собора Св. Троицы. В похвалу святому преподобному Андрей Рублев огненными штрихами начертал образ триединства, вокруг которого должна собраться и объединиться вселенная. С тех пор этот образ не переставал служить хоругвью, вокруг которой собирается Россия в дни великих потрясений и опасностей… От той розни, которая рвет на части народное целое и грозит гибелью, спасает только та сила, которая звучит в молитвенном призыве; да будут едино как и Мы. Не в одной только рублевской иконе, во всей иконе XV века звучит этот призыв. Но есть в этой иконописи и что-то другое, что преисполняет душу бесконечной радостью: это — образ России обновленной, воскресшей и прославленной. Все в ней горит о нашей народной надежде, о том высоком духовном подвиге, который вернул русскому народу родину. Мы и сейчас живем этой надеждой».[1]- писал Е.Н.Трубецкой.

[1] Трубецкой Е.Н. Россия в ее иконе // Памятник Отечества. М., 1992. № 2–3. С. 131-132.

Троице-Сергиев монастырь -центр русско-византийских культурных связей 14-15 вв.

В эпоху культурных изменений, углубляющих нестабильность во всех сферах жизни, возникает острая потребность обратить пристальное внимание на те ценности культуры, которые в течение столетий выполняли важную объединительную, синтезирующую функцию в жизни общества.

Особое место в культурном наследии прошлого принадлежит православным монастырям, в частности Троицкому монастырю, который впоследствии получил название Троице-Сергиевой лавры. В течение многих веков русский народ неизменно искал моральную опору и поддержку у своих праведников, проводивших жизнь в уединенных обителях, где складывалась основа его самосознания и духовной культуры. Средневековая монастырская культура Руси XIV–XV вв. представляет собой многогранное и многоплановое явление. Ее изучение в современной социокультурной ситуации, отмеченной глубоким кризисом ценностных оснований, вторжением чуждых духовно-культурных компонентов, представляется весьма актуальной, требует широких философских и культурологических обобщений.

Здесь, в центре Московской Руси, соединились византийская и русская традиции и вызвали к жизни много нового, неповторимого. Тихая в прошлом обитель стала Великой Лаврой. С ней связывались нити духовного, историко-культурного и хозяйственного развития страны.

В первых десятилетиях XIV в., когда русские княжества постепенно оправляются от разорения, разнообразные взаимоотношения их с византийским миром, в том числе и культурные, восстанавливаются. Нужно было время, чтобы русские земли, утратившие в XIII в. интенсивность роста, снова набрали силу, а русское искусство, с его прерванными традициями вследствие гибели огромного числа памятников, стало бы снова развиваться параллельно византийскому.

В XIV–XV в. в Москве проводится активная византинизация культуры, здесь очевиден достаточно высокий уровень художественной и духовной жизни. Все произведения живописи Москвы XIV–XV в. родственны искусству Палеологовского Ренессанса. Связи с Византией, византийской культурой в целом и византийской живописью растут внутрь, превращаются в привычное явление. Почти вся русская живопись этого периода входит в орбиту византийского притяжения.

Троице-Сергиев монастырь в конце XIV – начале XV вв. становится центром духовно-культурного возрождения Руси, центром русско-византийского культурного общения и появляется на Руси в период византийского и афонского духовного возрождения. Будучи средоточием русско-византийского взаимодействия, исихастких традиций, он вырабатывает уникальные культурные формы — воплощение национальной духовности.

Развитие русско-византийских связей в XIV в. теснейшим образом связано с личностью и деятельностью основателя Троицкого монастыря – Сергия Радонежского (в миру Варфоломей Кириллович - 1314–1392). Исследователи этого периода в древнерусской культуре, будь то историки восточнохристианской церкви, философы, источниковеды, сходятся в своих содержательных оценках роли Сергия как духовного посредника в диалоге культур Древней Руси и Византии.

П. Флоренский писал: «XIV век ознаменован так называемым третьим Возрождением Византии при Палеологах. Все духовные силы царства Ромеев тут вновь пробуждаются — и в умозрении, и в поэзии, и в изобразительных искусствах. Древняя Русь возжигает пламя своей культуры непосредственно из священного огня Византии, из рук в руки принимая, как свое драгоценнейшее достояние… В преподобного Сергия, как в воспринимающее око, собираются в один фокус достижения греческого средневековья и культуры… от преподобного Сергия, многообразные струи культурной влаги текут, как из нового центра объединения, наполняя собой русский народ».[1]

Большая часть общественных и политических деятелей, писателей и художников того времени была связана или с самим Сергием, или с его монастырем. Ученики Сергия — Пафнутий Боровский, Кирилл Белозерский, Афанасий Высоцкий, Андроник, Зосима и Савватий — основали монастыри под Москвой, в Заволжье и на Севере, и создавали тем самым новые очаги русской письменной и художественной культуры.

Позднее, в XV в. Троицком монастыре работали Епифаний Премудрый, составивший в 1417-1418 гг. «Житие св. Сергия», Стефан Пермский, Нил Сорский и другие видные деятели культуры. С Троицким монастырем неразрывно связано и имя Андрея Рублева, прославленного художника Древней Руси.

Деятельность Сергея Радонежского совпадает по времени с эпохой духовного подъема в Византии и на Афоне, т.е. в период становления Руси культурной преемницей византийской традиции. В изображении современников Сергий предстает воплощением аскетизма и духовности, а возрождение монашества на Руси – как отражение процессов, происходивших в византийской культуре. Тесные контакты Троицкого монастыря с Константинополем способствовали социокультурной адаптации и распространению исихазма в средней полосе и на севере Руси. Таким образом, два духовных потока слились в один. Этому способствовала также и личная дружба Сергия (и его племянника Федора, игумена Московского Симонова монастыря) с греческим митрополитом Киприаном, присланным на Русь патриархом Филофеем, сторонником исихазма.

Житийные повести о Сергии служат хотя и не единственным, но важнейшим источником для понимания духовной направленности его деятельности. Епифаниево «Житие св. Сергия» написанное позднее было переработано монахом Пахомием Сербом. О Сергии Епифаний Премудрый написал как об учителе жизни, основоположнике и главе идейного направления. В том факте, что, вероятно, уже после смерти Сергия духовником Троицкой обители стал Епифаний, мы видим признание его верности заветам учителя со стороны всего общества Сергиевых учеников.

В тексте «Жития» им акцентируются «светоносные» явления, характерные для Сергиева подвижничества и соотносящиеся с явлениями Фаворского света в учении исихастов. Так, «Житие» повествует о явлении Богоматери Сергию, — «в неизреченной светлости облистающая»[2]. Но и в «Житии Григория Паламы» также содержится рассказ о явлении Богоматери: «Всемилостивая Владычица удостоила его явления своего, в сопутствии множества светоносных людей». [3] Подчеркнем, что для русской агиографической традиции этот сюжет был нов и необычен, что безусловно демонстрирует новое качество рецепции византийского наследия на Руси.

Очень важным вопросом в раскрытии византийского влияния на древнерусскую культуру XIV–XV вв. является проблема о введения общежительного монастырского устава.

В «Житии Сергия Радонежского» сюжет о введении общежительного устава излагается следующим образом: «…однажды пришли греки из Константинополя, патриархом посланные к святому. Они поклонились ему, говоря: “Вселенский патриарх Константинопольский, владыка Филофей благословляет тебя”. Также от патриарха подарки они передали ему: крест, и параманд, и схиму; затем и послание отдали ему… С этого времени устанавливается в обители святого общежительство… Так как все это чудесный отец хорошо устроил, число учеников умножалось»[4].

Необходимо подчеркнуть, что именно с введением Сергием общежительного устава начинается быстрое распространение в северо-восточной Руси монастырей-общежитий. Как отмечает прот. И.Мейендорф: «подробный рассказ об этом эпизоде у Епифания — современника преп. Сергия — убедительно доказывает, что Троицкий монастырь дорожил своей связью с Константинополем, в частности с патриархом-исихастом Филофеем, и с сочувствием относился к проводимым им каноническим и литургическим реформам»[5].

В XIV в. к Чину православия на Руси были добавлены новые 15 пунктов, из которых шесть первых коротко формулировали все основные религиозно-философские положения исихазма.[6]

Однако, говоря о социокультурной адаптации византийской традиции на Руси XV в. следует, на наш взгляд, учитывать выводы, к которым пришел в своих исследованиях Г.М.Прохоров: «В Россию, как и в южнославянские земли, около середины XIV века проникает собственно исихазм (т.е. «молчальничество»), или исихазм «келейного» уровня, этому уровню соответствует многочисленная аскетико-созерцательная литература, занявшая с конца XIV века едва ли не главное место в русской письменности. Одновременно распространяется на Руси общежительный тип монастырей, т.е. исихазм «церковно-политический»… Русские пользовались результатами исихастских споров, входить же во все философско-богословские тонкости и нюансы было, очевидно, и трудно еще для них, и незачем. Усвоение на Руси исихазма было скорее практическим… Оно выражалось в создании нового стиля духовно-культурной жизни и художественного творчества»[7].

Организация общежительных монастырей позволила Сергию Радонежскому сделать шаг в области социально-политической жизни – превратиться в идеолога объединения русских земель вокруг молодого Государства Московского [8] и одновременно внести значительный вклад в развитие древнерусской культуры.

Идейные победы русского оружия на поле Куликовом восходят к практическому осмыслению Сергием Радонежским учения о Святой Троице. Освобождение от татаро-монгольского ига, духовное и культурное возрождение Руси Сергий мыслил начинать с проверки единения соотечественников в любви и согласии по образу Святой Троицы. В агиографическом источнике подчеркивается, что Сергий «поставил храм Троицы, дабы взиранием на Нее побеждался страх перед ненавистною разделенностью мира»[9].

Реальную возможность осуществления этого идеала в равной степени ощутили и светские власти, и представители образованного монашества и носители бесписьменной культурной традиции. Только благодаря совместным усилиям Церкви, русской воинской аристократии и народа была спасена древнерусская культура и для страны открывались новые перспективы развития национальной государственности.

Начавшееся возрождение культуры одновременно явилось и религиозным возрождением, XIV–XV вв. были на Руси временем расцвета святости. Духовное культурно-историческое воздействие Сергия Радонежского не исчерпалось с его кончиной, поскольку основные и обустроенные его ближайшими сподвижниками и учениками монастыри превратились в очаги просвещения и интенсивной культурной жизни, а идеалы Сергия обрели свое воплощение в художественных творениях иконописцев и зодчих. Продвижение русской культуры на север – строительство северной Фиваиды как новой сакральной территории, Святой Руси, знаменовало перемещение центра, восточнохристианского мира в пределы Московского государства.

Требует своего дальнейшего культурологического осмысления прошедшая сквозь века идея избранности Святой Руси в качестве хранительницы духовных и культурно-исторических ценностей византийской традиции после падения империи Ромеев.

Личность Сергия Радонежского, его роль в возрождении Руси, поверженной татаро-монгольским нашествием, раскрывается во всей полноте лишь при учете особенностей его религиозно-аскетической практики. Агиографические сюжеты, повествующие о светоносных видениях горнего мира, явленных Сергию, демонстрируют преобладание новых идей в древнерусской традиции духовного подвижничества – стремление практически освоить и укоренить на отечественной культурной основе всю полноту византийского наследия.

Дело Сергия и его учеников легло в основу последующего культурного развития Московского государства, в котором Русская церковь сделалась оплотом просвещения и художественной культуры, естественным стержнем национальной духовной жизни.

В XIV в. в северо-восточной Руси насчитывалось около 80 монастырей, основанных учениками Сергия – монахами-исихастами Андроником, Феодором, Мефодием Пешнощским, Саввой Сторожевским, Павлом Обнорским и Сергием Нуромским, Дмитрием Прилуцким, Ферапонтом Можайским, Кириллом Белозерским и многими другими. Эти очаги культуры, расположенные к северу от Москвы, маркировали собой новую сакральную территорию, получившую в древнерусской традиции название северной Фиваиды. Центром этой территории в XIV–XV вв. продолжала оставаться Троицкая обитель. Как отмечает Г.П. Федотов: «Троицкая лавра в этом первом поколении ее иноков сделалась центром духовного лучеиспускания огромной силы». [10]

Во второй половине XIV века Русь восприняла второе в своей истории и последнее великое по своему значению влияние византийской культуры. Византийские «семена» нигде не нашли такой благоприятной почвы, как на Руси. Именно на этой земле они скоро взошли возрожденной и преображенной национальной русской культурой.

Троице-Сергиев монастырь был главным центром византийского влияния на Руси. Последователи Сергия Радонежского развили активную деятельность в деле проникновения и развития византийской культуры в русских землях. Византийская церковная культура, распространяясь по Руси, быстро приобретает оригинальный, русский характер, приспосабливаясь к местным условиям и обогащаясь собственными культурными традициями.

XIV–XV в. — эпоха византийского влияния на Руси, эпоха Сергия Радонежского и непосредственных продолжателей его дела, эпоха расцвета искусства и культуры, средоточием которых были русские монастыри.

Примечания:

[1] Флоренский Павел. Троице-Сергиева лавра и Россия. М., 1992. С. 18-19.

[2] Памятники древнерусской письменности и искусства. СПб., 1885. С. 24.

[3] Афонский патерик. М., 1883. Ч. I. С. 388.

[4] Житие Сергия Радонежского / Пер. со слав. М., 1993. С. 103-105.

[5] Мейендорф Иоанн, протопресвитер. История церкви и восточнохристианская мистика. М, 2000. С. 428.

[6] Успенский Порфирий. История Афона. СПб., 1892. Ч. III. Отд. II. № 45. С. 781-785, 260-265.

[7] Прохоров Г.М. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. СПб., 2000. С. 93-94.

[8] Там же. С. 151.

[9] Житие Сергия Радонежского / Пер. со слав. М., 1993. С. 52.

[10] Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М., 1990. С. 155.